Глава 2. Революция.
Беспорядочные валуны.
Воды океана, в котором образовались наши горы, все еще покрывали часть этих Альп, когда сильный пароксизм земного шара внезапно открыл огромные полости … и разорвало много камней… .
“Воды неслись к этим пропастям с крайней силой, падая с высоты, на которой они были раньше; они пересекали глубокие долины и тащили огромное количество земли, песка и обломков всех видов камней. Эта масса, подталкиваемая потоком больших вод, осталась разбросанной по склонам, где мы все еще видим множество разбросанных фрагментов”
1. Так Гораций Бенедикт де Соссюр, выдающийся швейцарский натуралист конца XVIII века, объяснил наличие камней, отколотых от Альп и перенесенных в горы Юра на западе; так же он объяснил морские останки, найденные в альпийских хребтах, и песок, гравий и глину, которые заполняют долины Альп и равнины за ними.
Рыхлые породы, лежащие на горах Юра, были вырваны из Альп; по своему минеральному составу они отличаются от скальных образований Юры, что свидетельствует об их альпийском происхождении. Скалы, которые отличаются от формаций, на которых они лежат, называются “неустойчивыми валунами”.” Эти каменные блоки лежат в горах Юра на высоте 2000 футов над Женевским озером. Некоторые из них имеют размер в тысячи кубических футов, а Пьер а Мартен-более 10 000 кубических футов. Должно быть, их перенесли через пространство, которое сейчас занимает озеро, и подняли на высоту, где они находятся.
Во многих местах мира есть беспорядочные валуны. На Британских островах, на побережье и в высокогорье их огромное количество, перевезенное туда через Северное море с гор Норвегии. Какая-то сила вырвала их из этих массивов, пронесла по всему пространству, отделяющему Скандинавию от Британских островов, и высадила на побережье и на холмах. Из Скандинавии валуны также были доставлены в Германию и разбросаны по этой стране, в некоторых местах так густо, что кажется, будто они были привезены туда каменщиками для строительства городов. Кроме того, высоко в горах Гарц, в центральной Германии, лежат камни, которые произошли из Норвегии.
Из Финляндии каменные глыбы были перенесены в Прибалтику и через Польшу и подняты на Карпаты. Еще одна вереница валунов веером протянулась из Финляндии через Валдайские холмы, через Москву и до Дона.
В Северной Америке беспорядочные блоки, отколотые от гранита Канады и Лабрадора, были разбросаны по Мэну, Нью-Гэмпширу, Вермонту, Массачусетсу, Коннектикуту, Нью-Йорку, Нью-Джерси, Мичигану, Висконсину и Огайо; они сидят на вершинах хребтов и лежат на склонах и глубоко в долинах. Они лежат на прибрежной равнине, на Белых горах и в Беркшире, иногда непрерывной цепью; в горах Поконо они опасно балансируют на краю гребней. Внимательный путешественник по лесу удивляется размерам этих камней, привезенных туда и брошенных когда-то в прошлом, пугающе нагроможденных.
Некоторые отклонения огромны. Блок близ Конвея, штат Нью-Гэмпшир, имеет размеры 90 на 40 на 38 футов и весит около 10 000 тонн-груз большого грузового судна. Не менее велика и скала Мохеган, возвышающаяся над городом Монвиль в Коннектикуте. Большой плоский хаотичный в округе Уоррен, штат Огайо, весит около 13 500 тонн и занимает три четверти акра; Ототоксский хаотичный, расположенный в тридцати милях к югу от Калгари, Альберта, состоит из двух кусков кварцита, “добытых по меньшей мере в 50 милях к западу”, расчетным весом более 18 000 тонн. 2 Блока от 250 до 300 футов в окружности, однако, невелики по сравнению с массой мелового камня близ Мальме на юге Швеции, который “имеет три мили в длину, тысячу футов в ширину и от ста до двухсот футов в толщину и который был перенесен на неопределенное расстояние… “Его добывают в коммерческих целях. Аналогичная транспортируемая плита мела найдена на восточном побережье Англии, “на которой невольно была построена деревня”.
В бесчисленных местах на поверхности земли, а также на изолированных островах в Атлантике и Тихом океане и в Антарктиде лежат скалы иностранного происхождения,принесенные издалека какой-то великой силой. Оторванные от своих родительских горных хребтов и прибрежных скал, они неслись вниз по долине и вверх по холмам, по суше и морю.
Море и Суша Поменялись Местами.
Самым известным натуралистом из поколения Французской революции и наполеоновских войн был Жорж Кювье. Он был основателем палеонтологии позвоночных, или науки о ископаемых костях, и, таким образом, науки о вымерших животных. Изучая находки, сделанные в гипсовой формации Монмартра в Париже и в других местах Франции и на европейском континенте в целом, он пришел к выводу, что среди даже самых древних слоев морских формаций есть другие слои, изобилующие остатками животных или растений наземных или пресноводных форм.; и что среди более поздних слоев или тех, которые находятся ближе к поверхности, есть также наземные животные, погребенные под грудами морских отложений. “Часто случалось, что земли, которые были засушены, снова покрывались водами, вследствие того, что либо они были поглощены бездной, либо море просто поднялось над ними… Эти повторяющиеся вторжения и отступления моря не были ни медленными, ни постепенными; напротив, большинство катастроф, которые вызвали их, были внезапными . ; и это особенно легко доказать в отношении последней из этих катастроф, той, которая в результате двойного движения затопила, а затем высушила наши нынешние континенты или, по крайней мере, часть суши, которая образует их в настоящее время”
1. “Разрушение на куски, поднятие и опрокидывание более старых слоев [земли] не оставляют сомнений в том, что они были приведены в то состояние, в котором мы их сейчас видим, под действием внезапных и насильственных причин; и даже сила движений, возбуждаемых в массе воды, все еще подтверждается кучами мусора и округлой гальки, которые во многих местах находятся между твердыми слоями. Поэтому жизнь на этой земле часто нарушалась ужасными событиями. Бесчисленные живые существа стали жертвами этих катастроф; некоторые из них, населявшие сушу, были поглощены наводнениями; другие, населявшие воды, были высохли, дно моря внезапно поднялось; сами их расы исчезли навсегда и не оставили никаких других следов своего существования, кроме некоторых фрагментов, которые натуралист едва может распознать”
2. Кювье был удивлен, обнаружив, что “жизнь не всегда существовала на земном шаре”, поскольку существуют глубокие слои, в которых нет следов живых существ. Море без обитателей “по-видимому, подготовило материалы для моллюсков и зоофитов”, и когда они появились и заселили море, они отложили свои раковины и построили кораллы, сначала в небольших количествах, а затем в огромных формациях.
Кювье полагал, что изменения произошли в природе не только с момента появления жизни, поскольку массивы суши, образовавшиеся до этого события, также, по-видимому, испытали насильственные перемещения.
3. Он обнаружил в залежах гипса в пригороде Парижа морской известняк, содержащий более восьмисот видов раковин, все они морские. Под этим известняком находится еще одно—пресноводное—месторождение, образованное глиной. Среди раковин, все пресноводного (или наземного) происхождения, есть также кости-но “что примечательно”, это кости рептилий, а не млекопитающих, крокодилов и черепах.”
Большая часть Франции когда-то была морем; затем она была сушей, населенной сухопутными рептилиями; затем она снова стала морем и была населена морскими животными; затем она снова была сушей, населенной млекопитающими; затем она снова была морем и снова сушей. Каждый слой содержит свидетельства своего возраста в костях и панцирях животных, которые жили и размножались там в то время и были погребены в повторяющихся потрясениях. И как это было на месте Парижа, так было и в других частях Франции, и в других странах Европы.
4. Слои земли показывают, что “Нить операций здесь оборвана; ход Природы изменен; и ни один из инструментов, которые она сейчас использует, не был бы достаточным для производства ее тех древних работ”
“У нас нет никаких доказательств того, что море теперь может инкрустировать эти раковины такой же плотной пастой, как мрамор, песчаник или даже грубый известняк…”.
“Короче говоря, все [ныне действующие] причины, объединенные, не изменили бы в заметной степени уровень моря и не подняли бы ни одного слоя над его поверхностью. … Утверждалось, что уровень моря в целом понизился… . Допуская, что воды постепенно уменьшались; что море переносило твердую материю во всех направлениях; что температура земного шара либо уменьшается, либо увеличивается; ни один из этих случаев не мог бы перевернуть наши слои, окутанные льдом крупных животных, с их плотью и кожей; уложить сухие морские [животные]… и, наконец, уничтожил многочисленные виды и даже целые роды”.
“Таким образом, повторяем мы, напрасно мы ищем среди сил, действующих сейчас на поверхности земли, причины, достаточные для того, чтобы вызвать революции и катастрофы, следы которых видны на ее коре”. Но что могло вызвать эти катастрофы? Кювье “рассмотрел теории происхождения мира, существовавшие в его время, но не нашел ответа на вопрос, который занимал его. Он не знал причины этих огромных катаклизмов; он знал только, что они произошли. Было предпринято “много бесплодных усилий”, и он чувствовал, что его поиски причин катаклизмов также были бесплодными.
Пещеры Англии.
В 1823 году Уильям Бакленд, профессор геологии Оксфордского университета, опубликовал свою книгу Reliquiae diluvianae (Реликвии потопа) с подзаголовком “Наблюдения над органическими остатками, содержащимися в пещерах, трещинах и разбавленном гравии, а также над другими геологическими явлениями, свидетельствующими о действии всемирного потопа”. Бакленд был одним из крупнейших авторитетов в области геологии первой половины девятнадцатого века. В пещере в Киркдейле в Йоркшире, на высоте восьмидесяти футов над долиной, под полом, покрытым сталагмитами, он нашел зубы и кости слонов, носорогов, бегемотов, лошадей, оленей, тигров (зубы которых были “больше, чем у самого большого льва или бенгальского тигра”), медведей, волков, гиен, лис, зайцев, кроликов, а также кости воронов, голубей, жаворонков, бекасов и уток. Многие животные умерли “до того, как пролился первый набор, или молочные зубы.”
Некоторые ученые до Бакленда имели свое собственное объяснение происхождения слоновых костей в почве Англии, и на них Бакленд ссылался: “[Идея], которая долгое время преобладала и считалась удовлетворительной антикварами [археологами] прошлого века, заключалась в том, что это были останки слонов, привезенных римскими армиями. Эта идея также опровергается: во-первых, анатомическими фактами их принадлежности к вымершему виду этого рода; во-вторых, их обычно сопровождали кости носорогов и гиппопотамов, животных, которые никогда не могли быть прикреплены к римским армиям; в-третьих, их находили рассеянными по Сибири и Северной Америке, в равном или даже большем изобилии, чем в тех частях Европы, которые были подчинены римской власти”
Оказалось, что гиппопотам, северный олень и бизон жили бок о бок в Киркдейле; гиппопотам, северный олень и мамонт паслись вместе в Брентфорде близ Лондона.
Северный олень и медведь гризли жили вместе с гиппопотамом в Сефне в Уэльсе. Кости лемминга и северного оленя были найдены вместе с костями пещерного льва и гиены в Бледоне в Сомерсете.
Гиппопотам, бизон и овцебык были найдены вместе с обработанным кремнем в гравии долины Темзы.
Останки северного оленя лежали вместе с костями мамонта и носорога в пещере Бреуг во Франции, в той же красной глине, заключенные в те же сталагмиты.
В Арси, Франция, также в пещере были найдены кости гиппопотама и кости северного оленя, а вместе с ними обработанный кремень.
Согласно пророчеству Исайи (11:6), в грядущие мессианские времена лев и теленок будут пастись вместе. Но даже пророческое видение не представило северного оленя из заснеженной Лапландии и бегемота из тропической реки Конго, живущих вместе на Британских островах или во Франции. И все же они оставили свои кости в той же грязи тех же пещер, вместе с костями других животных, в самом странном ассортименте.
Эти кости животных были найдены в гравии и глине, которым Бакленд дал название дилювий.
Бакленд был озабочен “установлением двух важных фактов, во-первых, что произошло недавнее и общее наводнение на земном шаре; и, во-вторых, что животные, останки которых найдены погребенными в обломках этого наводнения, были уроженцами высоких северных широт.”
Присутствие тропических животных в Северной Европе “нельзя решить, предположив, что они периодически мигрируют … ибо в случае крокодилов и черепах обширная эмиссия почти невозможна, и не в меньшей степени для такого неповоротливого животного, как гиппопотам, когда он выходит из воды.” Но как они могли жить в холоде северной Европы? Бакленд говорит: “Столь же трудно представить, что они могли провести зиму в озерах или реках, замерзших льдом.” Если холоднокровные наземные животные не могут спрятаться в земле на зиму, в ледяном климате их кровь замерзнет: у них нет способности регулировать температуру своего тела. Как и Кювье, Бакленд был “почти уверен, что если и произошло какое-либо изменение климата, то оно произошло внезапно”.
О времени, когда произошла катастрофа, которая покрыла грязью и галькой кости в пещере Киркдейл, Бакленд писал: “Из ограниченного количества постдилювиальных сталактитов, а также из неразложившегося состояния костей”, следует сделать вывод, что “время, прошедшее с момента введения разбавленной грязи, не было чрезмерным.” Кости еще не окаменели; их органическое вещество еще не было заменено минералами. Бакленд считал, что время, прошедшее с момента дилювиальной катастрофы, не могло превышать пяти или шести тысяч лет, эту цифру приняли также Де Люк, Доломье и Кювье, каждый из которых представил свои собственные причины.
Затем знаменитый геолог добавил следующие слова: “Какова была причина, будь то изменение наклона земной оси, или близкое приближение кометы, или любая другая причина или комбинация причин, чисто астрономических, – это вопрос, обсуждение которого чуждо объекту настоящих мемуаров.”
Подводные кладбища.
Старый Красный песчаник считается одним из древнейших слоев с признаками вымершей жизни в нем. Никакой животной жизни выше рыбы там не водится. Каким бы ни был возраст этого образования, оно несет в себе свидетельство и “замечательную летопись насильственной смерти, падающей сразу не на нескольких людей, а на целые племена”.
В конце тридцатых годов прошлого века Хью Миллер сделал Старый Красный песчаник в Шотландии особым предметом своих исследований. Он заметил: “Земля уже превратилась в огромную могилу на глубине под дном моря, равной по меньшей мере вдвое высоте Бен-Невиса над ее поверхностью”.
Бен-Невис в Грампианских горах является самой высокой вершиной в Великобритании, высотой 4406 футов. Слой Старого Красного песчаника в два раза толще.
Это образование представляет собой зрелище переворота, обездвиженного в определенный момент и окаменевшего навсегда. Хью Миллер писал:
“Первая сцена в [пьесе Шекспира] Буря начинается среди беспорядка и суматохи урагана—среди грома и молний, рева ветра, криков моряков, грохота снастей и дикого движения волн. История периода, представленного Старым Красным песчаником, кажется, в том, что сейчас составляет северную половину Шотландии, открылась аналогичным образом… Обширное пространство, которое теперь включает Оркнейские острова и Лох-Несс, Дингуолл и Гамри, а также многие тысячи квадратных миль, было сценой мелкого океана, озадаченного мощными течениями и взволнованного волнами. Огромный пласт обкатанной водой гальки, глубина которой варьируется от ста футов до ста ярдов, остается в тысяче различных местностей, свидетельствуя о тревожных факторах этого времени волнения.” Миллер обнаружил, что самые твердые массы в слое—”порфиры стекловидного разрушения, которые режут стекло так же легко, как кремень, и массы кварца, которые так же обильно поражают огонь из стали,—все же отполированы и измельчены до пулеподобных форм… И все же, конечно, трудно представить, как дно любого моря могло быть так сильно и так одинаково взволновано на столь обширном пространстве … и в течение столь продолжительного периода, что вся территория должна была быть покрыта слоем свернутой гальки почти всех разновидностей древних пород, высотой в пятнадцать этажей в толщину”.
В красном песчанике заложена богатая водная фауна. Животные находятся в нарушенном положении. В период прошлого, когда эти образования были составлены, “какая-то ужасная катастрофа привела к внезапному уничтожению рыбы в районе, по крайней мере, в ста милях от границы до границы, возможно, гораздо больше. Та же платформа на Оркнейских островах, что и в Кромарти, густо усеяна останками, на которых явно видны следы насильственной смерти. Фигуры искривлены, сжаты, изогнуты; хвост во многих случаях загнут к голове; шипы торчат наружу; плавники дугообразно расправлены во всю длину, как у рыб, которые умирают в конвульсиях. Птерихтис показывает свои руки, вытянутые под самым жестким углом, как будто они готовы к встрече с врагом. Отношение всех ихтиолитов [любых ископаемых рыб] на этой платформе – это отношение страха, гнева и боли. Останки также, по-видимому, не пострадали от последующих нападений хищных рыб; ни один из них, по-видимому, не выжил. Эта запись – запись разрушения, одновременно широко распространенного и тотального …”.
Какая сила разрушения могла бы объяснить “неисчислимые существования на площади, возможно, в десять тысяч квадратных миль, которые были уничтожены сразу”? “Гипотеза не имеет опоры в борьбе с загадкой и распространяется в неопределенности на все известные явления смерти”, – писал Миллер.
Разрушительные последствия ни одной болезни, какой бы опасной она ни была, не могли объяснить некоторые явления на этой арене смерти. Редко болезнь одинаково поражает сразу несколько различных родов, и никогда она не поражает с мгновенной внезапностью; тем не менее в руинах этой платформы было задействовано от десяти до двенадцати различных родов и многих видов; и так внезапно агентство выполнило свою работу, что его жертвы застыли в своей первой позе удивления и ужаса.
Площадь Старого Красного песчаника, исследованного Миллером, охватывает половину Шотландии, от озера Лох-Несс до северной оконечности земли и далее до Оркнейских островов на севере. “Тысяча разных местностей” раскрывают одну и ту же сцену разрушения. Идентичную картину можно найти во многих других местах по всему миру, в похожих и непохожих образованиях. О Монте-Болка, недалеко от Вероны в северной Италии, Бакленд писал: “Обстоятельства, при которых ископаемые рыбы найдены в Монте-Болка, по-видимому, указывают на то, что они внезапно погибли… Скелеты этих рыб лежат параллельно пластинкам пластов известкового сланца; они всегда целые и плотно уложены друг на друга… Все эти рыбы, должно быть, внезапно умерли … и были быстро погребены в известковом осадке, а затем в процессе осаждения. Из того факта, что некоторые люди даже сохранили следы цвета на своей коже, мы уверены, что они были погребены до того, как произошло разложение их мягких частей”.
Тот же автор писал о залежах рыбы в районе гор Гарц в Германии: “Еще одно знаменитое месторождение ископаемых рыб – это залежи каменного сланца, окружающие Гарц. Многие из рыб этого сланца в Мансфельде, Эйслебене и т. Д. Имеют искаженное отношение, которое часто приписывалось корчащимся в агонии смерти. … Поскольку эти ископаемые рыбы сохраняют положение жесткой стадии, непосредственно следующей за смертью, из этого следует, что они были похоронены до того, как началось гниение, и, по-видимому, в той же битуминозной грязи, приток которой вызвал их разрушение”.
Историю агонии, внезапной смерти и немедленного заключения рассказывают красный песчаник Шотландии, известняк Монте-Болька в Ломбардии, битумный сланец Мансфельда в Тюрингии, а также угольная формация Саарбрикена на Сааре, “самые знаменитые залежи ископаемых рыб в Европе”, известковый сланец Соленхофена, голубой сланец Гларуса, мергелевый камень Эенсингена в Швейцарии и Экс-ин-Прованса, чтобы упомянуть лишь некоторые из лучших-известные сайты в Европе.
В Северной Америке подобные пласты, “набитые великолепно сохранившимися рыбами”, встречаются в черном известняке Огайо и Мичигана, в Зеленом русле реки Аризоны, в слоях диатомовых водорослей Ломпока, Калифорния, и во многих других формациях.
В катаклизмах ранних эпох рыбы умирали в агонии, а песок и гравий морского дна покрывали подводные кладбища.
К содержанию книги: «Земля в переворотах», И.Великовский.