Прочтение мифов индейцев сиксика. Часть 6-я, серьёзно-несерьёзная. Об утерянном чувстве
Речь пойдёт об утерянном чувстве, которое не описано, но о котором понаписано. Было ли оно искони, или же оно ещё в развитии?
Ищем следы возможного происхождения известного выражения «Жопой чую..».
Эффект Попообоняния был известен с древнейших времён. Однако современный человек, зажатый в пыльных каменных джунглях огромных городов, практически нацело утратил это важное экстрасенсорное чувство. Только пословицы и поговорки напоминают нам о существовании этого замечательного явления.
Странно, что эффект, активно используемый на уровне подсознания и широко упоминаемый в фольклоре, практически не нашёл отражения в письменных источниках.
О Попообонянии ничего не сказано ни в клинописных глиняных табличках Междуречья, ни в узелковом письме американских индейцев, ни в берестяных грамотах древнего Новгорода.
Видимо, эта способность была одной из сакральных и особо охраняемых тайн человечества. Только этим и можно объяснить отсутствие каких-либо, пусть отрывочных сведений о попообонянии в классических трудах Е.Блаватской.
АбсурдоПедия, «Попообоняние».
Абсурдопедия искомого не обрела.
Поэты — впереди планеты. Обратимся к ним.
Николай Гумилёв о шестом чувстве. — О том, что ищем?
.. как некогда в разросшихся хвощах ревела от сознания бессилья тварь скользкая, почуя на плечах еще не появившиеся крылья;
Так век за веком — скоро ли, Господь? — под скальпелем природы и искусства кричит наш дух, изнемогает плоть, рождая орган для шестого чувства.
Шестое чувство Гумилёва афедроном не назовёшь. Но Александрин понял Гумилёва именно так:
.. Не дай, Господь, мозгам уйти в разнос за грань растущего с веками безрассудства, не дай сойти под чувственный откос, ища шестое дьявольское чувство. И новый орган, Господи, прости, в стремленьях предоставить волю плоти вполне возможно будет обрести на лбу на самом или же на попе.
Желание оставить своё имя в anuse annuse порой непреодолимо (anus — известное дело, annus — год: известное выражение — «Здравствуй annus — Новый год!»).
Оставим улыбки, — порой потерю искать приходится в самых неожиданных местах.
Похоже, что в мифах индейцев сиксика мы встретились с единственным случаем описания утраченного чувства.
Прочтём внимательно один из мифов. Он насыщен сведениями, но нас пока интересует только одно — искомое утерянное чувство. Было ли оно и, если было, то почему оно утеряно и осталось только в поговорках?
Однажды Старик шел и набрел на место, где было много белок. Эти белки играли на горящих углях. Некоторые из них ложились на угли, а другие засыпали их этими углями. Когда жар становился нестерпимым, они звали других, чтобы те немедленно их вытаскивали. Старик немного понаблюдал за игрой и потом стал настаивать, чтобы ему разрешили попробовать. Он спросил, можно ли ему сначала пожариться. Но белки ответили: «Нет, мы боимся, что ты не знаешь, как играть, и можешь сгореть. Сначала мы пожаримся, чтобы показать тебе, как это делается». Старик снова попросил их, и они снова отказали ему. Наконец, договорившись, Старик согласился с условием, что они разрешат ему, если он будет засыпать углями всех белок сразу. После этого Старик стал засыпать белок горячими углями, и одна из белок, которая собиралась стать матерью, жалобно попросила не делать этого, на что Старик сказал ей: «Ладно, можешь идти». Когда они все были засыпаны углями, некоторым из них стало так жарко, что они попросили Старика вынуть их, но вместо этого он стал еще быстрее засыпать белок углями до тех пор, пока все они не изжарились насмерть.
Затем Старик срубил несколько прутьев красной ивы и сделал подставку для своего беличьего мяса. На него он положил зажаренных белок. Прутья стали жирными, и вот почему до сих пор красная ива такая жирная.
Теперь у Старика было столько мяса, что он не смог его всего съесть. Поэтому он съел его столько, сколько смог, и устав, прилег отдохнуть под дерево. У него был маленький коричневый глаз (анус), который всегда охранял его, когда он спал. Поэтому, когда он прилег поспать, он велел маленькому коричневому глазу охранять его и разбудить, если рядом что-нибудь случится. Когда Старик почти заснул, маленький коричневый глаз издал предупреждающий звук (пукнул). Старик вскочил и стал смотреть вокруг, но заметил лишь ворону на соседнем дереве. Это вызвало у него такое отвращение, что он сразу же заснул. Чуть спустя, появилась рысь. Старик беспробудно спал. Тогда маленький коричневый глаз издал рев, но не смог его разбудить, и рысь съела всех белок. Через некоторое время Старик проснулся и подошел к столу, чтобы поесть. Когда он не обнаружил мяса, то очень рассердился и сказал: «Маленький коричневый глаз, я велел тебе разбудить меня, если что-нибудь случится рядом. А ты позволил рыси съесть все мое мясо». Сказав это, он схватил головешку из костра и воткнул ее в маленький коричневый глаз.
Головешка была ивовая, и с тех пор эту иву зовут «вонючим деревом».
После этого Старик пустился по следу рыси. Он легко это делал, потому что следы рыси были жирными. Наконец, он обнаружил рысь спящей на большой плоской скале. Старик взобрался на нее, схватил рысь и сказал: «Ты вор, который украл мое мясо. Теперь я тебя накажу». Он отломил часть хвоста и выбросил его. После этого он встал на задние лапы рыси, и, вытягивая передние, растянул рысь до большой длины. Затем он взял рысь за уши и стал бить рысь мордой об скалу до тех пор, пока ее нос не стал плоским. Потом он вырвал клок шерсти из промежности рыси и вставил в нос как усы. После этого он взял рысь и, держа ее над огнем, опалил ее с боков. Вот так теперь выглядит рысь.
Теперь маленький коричневый глаз был сильно обожжен и сильно саднил. Когда Старик присел отдохнуть, он повернулся маленьким коричневым глазом к ветру, который остудил его и успокоил. Но все равно он болел, и Старик попросил ветер дуть сильнее. Тот так и сделал, но боль оставалась, и Старик просил еще и еще. Но затем разразился ужасный ветер, который дул все сильнее и сильнее, и, наконец, закружил Старика через голову по горам и холмам. Пока Старик катился, он пытался ухватиться за все, что попадало под руку, но все кусты и деревья сгибались под ужасным ветром. Наконец, Старик ухватился за березу.
Вот почему теперь береза такая крепкая, и ее нелегко сломать. Старик держался за нее, пока ветер не швырял его вниз и вверх, вниз и вверх. В конце концов, ветер стих. Старик спустился с березы и очень рассердился. «Ну, ты, береза», сказал он, «ты лишила меня удовольствия. Мне так было весело играть с ветром. Мы бежали через леса по горам и холмам, пока ты не схватило меня. Теперь я тебя накажу». И Старик достал свой нож и стал яростно полосовать дерево. Теперь отметины на березе, которые вы видите, являются шрамами от ножа Старика.
Теперь мы точно знаем, что у человека был «маленький коричневый глаз», который не спал по ночам, и который был верным стражем в часы отдыха и покоя. И у некоторых людей этот «маленький коричневый глаз» выгорел не напрочь, частично сохранил свой функционал, что и позволяет тем людям говорить себе или в окружение, в часы всеобщего покоя, сакральную фразу — «ЖОПОЙ ЧУЮ..»
И это не аллегория, это — утерянное чувство.
